«Пойдем к Вале, она моя любовь, – сказал Понт. – Она всем даст». В смысле, секса. Мы пошли к его любви. Чтоб всем дала.

За нами увязался Вадик. Он тоже хотел, чтоб ему дали.

Мы подошли, позвонили. Дверь не открывали, но кто-то шевелился. «У неё любовник», – догадался Понт. Мы вышли на крыльцо и окружили дом. Встали у кухонной форточки, с тыльной стороны.

«Придумал, – прищурился Понт. – Я пойду звонить в дверь, если что – выбью,.. а вы стойте у форточки. Любовник полезет в форточку, а вы его мочите. Я пока с Валей сексом займусь. Потом вы».

Мы подумали: «Неглупо». Стали ждать любовника, а Понт пошёл звонить в дверь. И выбивать.

Потом мы догадались: «Нам же в институт! Нам через неделю в Свердловск! Нахер нам Валин любовник – нам срок впаяют». Понт дверь всё-таки не выбил. Видимо, Валя ему что-то пообещала. Дать на следующей неделе. Или любовник здоровый оказался. В форточку не пролезет.

В-общем, уехали мы ничтоже сумнящееся. Так нам Валя и не дала.

Потом Понт поехал в Усть-Аху, с электриками, монтировать подстанцию. Они бухали, и у них кончилась закусь. Понт залез в столовую и принёс ящик тушёнки. Вахтовики перепугались, и велели отнести обратно. Понт понёс, тут его и повязали. Какая-то бабка, сволочь, не спала – в ментовку стуканула.

Дали два года химии. На химии, в Тюмени, на Республике, он подрался. Там на Республике хорошая пельменная, он с человека часы снял. Дали шесть лет тюрьмы. Он попал в Локосово, на тубиковую зону. Потом бежал. Его поймали, он себя ножиком в живот пырнул. Спичечный коробок вниз от пупка, спичечный коробок влево – чтоб ничего не поранить. Жизненно-важные органы не повредить. Он сам показывал. Если не поранишься – конвойники могут насмерть забить. Спасает.

Вот я думаю: если б нам тогда Валя дала – может, по-другому сложилось?

Запись от Дмитрия Хоботова.