Пятидесятиградусные морозы в Игарке не редкость. В тот день, вернее утро, было сорок пять, может меньше, – я, семилетний первоклассник, шёл в школу. В Игарке, как во всяком городе, существуют активированный дни, – однако, если отец на лесокомбинате, таёжной деляне, или, как мой, – в полярной авиации, – в школу приходится идти. А мама в магазине, рыбкооповском, при том же лесокомбинате, сидеть не с кем. Вернее, некому со мной.

Таких набиралось из трёх классов на один, сидели в школе, занимались, читали книги. В Игарке даже детсады круглосуточные, – на такую историю.

Закутанный в тряпки, шарфы-шапки-ушанки, я в шубейке катился по снегу, как колобок. Передо мной поле, там дорога – не дорога, скорее, направление! – валенки тонули в снегу, в мороз снег рассыпчатый, к весне скатывается. Но до весны далеко.

Так и брёл я, соревнуясь с морозом, лицо жгло. Ветер снежными клочьями метал прямо в глаза, узкие щелочки; но невозможно. Развернулся задом-наперёд, побрёл против вьюги, засеменил пятками-вперёд. Прошёл метров двести, тут меня смяло. Скомкало, бросило на снег, налегло на меня, – нечто большое, громоздкое, головоломное… затянуло из полутьмы во мрак, полную темень, закувыркало по сугробам.

Что это сани, понял через секунды. Поначалу нет, – только потом разглядел лошадь, смявшую, проехавшую вперёд, протянувшую полозья, – слава богу, деревянные. И вставшую наконец, перебирающую ногами. Сани съехали с шубейки… – с соломы приподнялся мужик, с кузовка, – вернее, тень его, – и ахнул: «Еп-тт-тмать!» – и понеслись длинные, панические матюки.

Лица не видел, но думаю, там ужас. Над нами молчаливо и глухо стояли звёзды вечной мерзлоты.

Выскочив, вывернувшись из сугроба, – метнулся бежать. За пять минут до школы долетел, страшно было, даже мороза не почуял. Возница за мной не гнался. С другой стороны, сгуби он меня, никто б не нашёл. Скушали б песцы да волки, их тут тысячи. Или, думаю, может этот мужик расконвойник, – в Игарке одни зэки, – может, ему б срок за меня добавили?

На крыльце школы обернулся. Вдали играло северное сияние, случившееся казалось сном. Отворил дверь, оббил валенки, отряхнул шубейку, зашёл.

До сих пор неудобно, что того мужика напугал. А лошадь тут не причём. Видать, ей тоже морду запорошило. К тому же я самый маленький в классе был, комок, от горшка два вершка, ростом с аршин, ниже стола. Кобыла меня и проглядела. Такие в Игарке морозы и лошади.

Запись от Дмитрия Хоботова.