О, сладостное время студенчества! Начало учёбы, начало жизни, начало всех начал.
Лето – жажда новых приключений, каких-то денег и горячих творческих открытий.
Именно это сочетание занесло нас в удивительную страну Казахстан.
Когда видишь линию круга горизонта поделённую на две совершенно одинаковые половинки диаметром пыльной дороги, а вокруг ничего не меняется, кроме положения солнца относительно центра круга, в котором ты всегда и находишься, всё время и ожидаешь, встречи то ли со Страшилой, то ли с Дровосеком, то ли с не храбрым Львом, начинаешь думать что Земля всё-таки плоская и Алиса где-то рядом.
Но местный король степей — Гудвин, поставил перед нами конкретную задачу — разукрасить Дворец.
Дворец Культуры, в каком-то заброшенным селении. Дворец возвышался среди мазанок из самана с круглыми оконцами, как белоснежный Тадж-Махал над серой пылью, а вокруг бродили грязные и нечесаные козлы с подругами.
Через дорогу от Дворца была удивительная библиотека, и там не был записан ни один местный житель, хотя по авторам и количеству книг, она бы пользовалась популярностью, даже рядом с ПУБЛБИБЛИМБЕЛ (публичной библиотекой им. Белинского). После первого посещения, мы надели в жуткую жару теплые фуфайки и, оформляя одну тощую книжицу у библиотекарши, очень тощую книжицу типа «Один шаг вперед и два назад», и выносили толстые тома классиков, под ватным прикрытием. Многие книги были даже не разрезаны, и до сих пор у меня на полке стоит Зощенко в трех томах а мне почему-то не стыдно, за то, что казахские товарищи, лениво пасущие козлов вокруг Дворца, не прикоснулись к его творчеству из-за моего хищения нашего литературного наследия.
Поначалу мы маялись по мелочам. Выдав нам червонец, Гудвин исчезал куда-то, на огромном грузовике «УРАЛ», у которого было проколото колесо, но его никто не клеил, а постоянно работал автонасос. В ответ на дежурный вопрос Гудвина
— А где мой шофер, Гоша?
— А Гоша качает баллон! – заученно и хором скандировала вся команда.
Как мы узнали потом, Гудвин заезжал в правление какого-нибудь колхоза, протирал лаковые, черные штиблеты, чехлом ураловского сиденья, важно заходил в «фойе» снимал со стены гипсового Ленина, и ехал с ним в обнимку в другое правление, где его же тёпленького и продавал. Установка у Гудвина была простой — «Деньги (червонец) – Ленин (горельеф) – Деньги (много червонцев)». Ленин в натуральную величину, всегда нужен был завтра, а червонец-сегодня, на время — стал нашей исходной моделью содержавшей прекрасный графический горельеф Ленина. Мы шли в ларек, через ту же дорогу, правее библиотеки, покупали бутылку «Плиски» за 7 рублей, шоколадку и папиросы «Север», а на сдачу обязательно требовали железный рубль, с рельефом упомянутой личности. Через два часа было покончено с «Плиской», через столько же и с Лениным. В один из таких заходов, по простенькому радио, между позитивных сообщений об олимпийских победах в столице нашей необъятной Родины — Москве над остальным спортивным миром, мы услышали о смерти Владимира Высоцкого и грустно сходили в сельмаг, ещё раз, и долго просидели в темном Дворце споря о его личности в нашей истории, без всякой резни по-Ленину в виде гипса, попросту говоря – алебастра — CaSO4·2H2O.
Дальше — больше. Нам доверили расписать стены Дворца – собственной живописью. В той же библиотеке мы взяли книжку по монгольскому эпосу и в охро-коричневой гамме повторили батальные сцены с конями, монголами, порубленными парубками, на доброй половине Дворца. Заказчик Гудвина – председатель этих мазанок, библиотеки, магазина и козлов, попросил в фойе запечатлеть первого казахского космонавта -Джанибекова Владимира Александровича. Мы нашли в той же лавке с «Плиской», где можно походу купить еще и мыла и прочие необходимые товары, – конвертик с маленькой картинкой «Выход Леонова в открытый космос» — увеличили это всё на стене до размеров шесть на четыре метров, немного заузив глаза у космонавта и придав его лицу местный загар. Председатель был в восторге.
— А чем это вы нарисовали? – вопросил он.
— Красками, масляными.
— А на каком масле?
— Льняном.
— А на подсолнечном не пробовали?
— ???
Когда стены Дворца были практически все украшены нашем творчеством, товарищи строители из УПИ, предложили сделать цветной узорчатый пол в фойе, под неземной и космической красоты росписью. Быстро накидав узор, поставили перегородки из стеклышек, замутили цветных наполнителей в бетон и о чудо – отполировав пол – Дворец Гудвина — стал ещё чудесней! Гудвин радостно потирал руки, которыми он уже, закрыв глаза, ворошил кучу червонцев.
Надо сказать, что во время всех строительных процессов к нам наведывался мастер-строитель, который, почуяв наше недоверие к его внешнему виду, сразу показал свои корочки, корочки специалиста окончившего строительный техникум, а вид у него действительно был не мастерский. Длинный, худой с очень темной кожей и густой черной растительностью, которая начиналась в сантиметре от бровей, где там же и заканчивался лоб. За удивительную внешность, мы не, сговариваясь, прозвали его — «обезьяной». Приезжая он метался вокруг Дворца, размахивая руками и что-то быстро лопотал припухлыми губами, перескакивал со ступеньки на ступеньку, но поскольку это ни на что не влияло, он раздражал, даже меньше чем козлы, которые ловили случайный взгляд брошенный на их подруг, заходили за угол, принимали боевую стойку и таранили тебя рогами, почему-то принимая нас, чужаков о двух ногах, пахнувших краской и «Плиской» — за соперников.
Пришло время сдачи Дворца, а чтобы подписать документы и объемы сделанных работ вызвали «обезьяну».
Она, видимо засомневавшись в своих способностях и взяла в пособники друга-строителя. Вся отработавшая своё команда, болталась наверху, спокойно почитывая классику из местной библиотеки, когда из фойе первого этажа раздались нечеловеческие крики. Вопли были так громки и непонятны, что мы, побросав книжки, ссыпались по лестнице и перед нами предстала живописная картина. Посредине цветного узорчатого пола, на фоне летающего в космосе Джанибекова-Леонова, трясли друг друга за грудки наши мастера-строители, что-то крича на своем языке, громкими, и наполовину понятными нам выражениями.
— Что случилось, прорабы-строители!?
— ??? – на нас повернулись две пары горящих казахских глаз, совсем не узких, а полных страсти и негодования.
— Что?
— Мыплощадьполафойесчитаем!
— И что?
— Он утверждает, что площадь прямоугольника – это, это, диагональ, помноженная на диагональ!!!
— !!!
— А я говорю – периметр на диагональ!
— Ну конечно, периметр на диагональ. О чем речь – похлопав по плечу «обезьяну», успокоил я обоих, подумав «Какая-же, неожиданно, солидная денежная прибавка нам грозит!»
Первая версия текста опубликована на Сайте Проза.ру